Итальянское палаццо тарасовых. Электронный журнал. Проверяем даты, наличие мест и цены

Оставьте комментарий 6,950

Поначалу кажется, что это полная копия, в духе тех копий XIX века, в которых присвоение прошедшей эпохи шло через ее буквальное воспроизведение (храм Тезея в Афинах, репродуцированный в Вене, дворец Питти во Флоренции, повторенный в Мюнхене, то же палаццо Тьене, воспроизведенное в Ньюгейтской тюрьме в Лондоне). Но внимательный осмотр уличного фасада показывает, что перед нами не копия, а сложнейшая стилизация, направленная на постижение и даже, возможно, на трансляцию самого духа архитектуры Палладио, а не на археологическо-обмерное воспроизведение фасадов.

По произведенному тогда в натуре промеру И. В. Жолтовский установил, что нижняя часть этого дворца на 1/13 больше по высоте, чем его верхняя часть. Палаццо Тьене, наоборот, имеет небольшую нижнюю и большую верхнюю часть. Для вновь проектируемого дома Тарасова зодчий принял пропорциональные отношения венецианского Дворца дожей. Аналогичные изменения пропорциональных соотношений он внес и в остальные элементы здания. Таким образом, хотя выстроенное Жолтовским сооружение своим внешним обликом и напоминает палаццо Тьене, оно имеет совершенно другие пропорции. Благодаря этому оно представляет собой не механическую копию, а творчески переосмысленное произведение».

Итак, дом Тарасова был построен по проекту Ивана Владиславовича Жолтовского (1867-1959), выпускника Императорской Академии художеств, приехавшего в Москву и уже выполнившего в старой столице и окружающих ее усадьбах несколько крупных заказов. Среди его построек начала века наиболее значительной был дом Скакового общества (1903-1906), в котором идеи палладианства были высказаны уже очень отчетливо. В 1909 году Жолтовский стал действительным членом Академии художеств, то есть к моменту начала строительства дома на Спиридоновке он был уже вполне признанным сорокалетним мастером.

О Григории Григорьевиче Тарасове (по другим данным этого Тарасова звали Гавриил Асланович, но это, видимо, «внутрисемейное» отчество) мало что известно, он принадлежал к третьему поколению Тарасовых и начал строить дом на Спиридоновке в 1909 году, а скончался в 1911-м. Достраивали дом (окончен вчерне в 1912 году) уже сыновья Г. Г. Тарасова, которые пожить в нем не успели - из-за революции. В Москве начала века больше был известен Николай Лазаревич Тарасов, денди и покровитель Художественного театра.

Мы не знаем, как он объяснял заказчику значимость выбранного образца, уговаривал ли он его или ему было достаточно указать на признанное великолепие вичентинских палаццо Палладио. Как бы то ни было, но Жолтовский избрал впервые конкретный образец, хотя при этом он придерживается этого образца только в одном, уличном фасаде, да и то - заменив пропорции. Получается, что для Жолтовского в Палладио скрыт источник архитектурной красоты, не безусловной, но высшей.

В настоящее время в доме располагается Институт Африки РАН.
Попасть внутрь(если очень повезет!) можно раз в год на День культурного наследия Москвы по предварительной записи.

« » на Яндекс.Фотках

В этих залах разного размера, на этих лестницах, странновато затерянных среди переходов, кажется, что попал в Италию, может даже и в Виченцу, но непонятно, в какое палаццо, скорее - в некую неконкретную мысль о палаццо, о жизни среди прекрасной архитектуры, перенесенной, воссозданной, переосмысленной как в результате художественного наития, так и в результате ученой работы с самими итальянскими памятниками и их обмерами.

« » на Яндекс.Фотках

мебель современная,как и многие детали интерьера

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

Обратите внимание на парус в руках ангела.
Плыть против ветра-девиз хозяина дома.

« » на Яндекс.Фотках

Пано нынешнего арендатора дома.

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

по Москве автобус пешком

Увлекательная авторская экскурсия - возрождающее, вдохновляющее (и вкусное!) путешествие по Москве итальянской! Столичные архитектурные шедевры итальянского барокко и ренессанса - солнечные творения итальянских гениев и их российских последователей, и увлекательная попытка разгадать родство русской души с Италией, определить истоки русской любви ко всему итальянскому… С эксклюзивной экскурсией в «итальянское палаццо эпохи Возрождения» - особняк Тарасова и атмосферным обедом из блюд вкуснейшей итальянской кухни.

Цена: от 1590 RUB

Сегодня мы попытаемся разгадать загадку извечной и древней тяги русской души к Италии и всему итальянскому! Приглашаем вас на новую авторскую экскурсию - вдохновляющее, возрождающее (и вкусное!) путешествие по Москве итальянской, под звуки итальянской музыки, с дегустацией блюд знаменитой итальянской кухни.
Италия для русского человека всегда была «мечтой, … образом красоты и радости жизни». Ни одна из стран мира не имела (и не имеет!) такого культурного воздействия на Россию, как Италия. Итальянская культура, искусство и архитектура, итальянская музыка, итальянский язык и даже итальянская кухня таинственным и мистическим образом оказывали влияние на всю российскую культуру - и тысячу лет назад, с момента завязывания торговых связей с Италией, и после татаро-монгольского нашествия, и в XVII-XIX веках и, особенно, в наши дни.
Декорациями нашего увлекательного путешествия станут самые красивые улицы, площади и здания нашего города ! Вы увидите Кремлевские башни и Манежную площадь, Александровский сад и грот «Руины», Гостиный двор и Политехнический музей, историческое здание МГУ, храм Большое Вознесение, дом Жолтовского и особняк Рябушинского. Теперь не нужно ехать в Рим или Неаполь, чтобы окунуться в волшебную атмосферу уютных, опаленных солнцем узких улочек и классической архитектуры эпохи Итальянского Возрождения. Вот он - уголок любимой Италии в сердце Москвы! Вы побываете в московском «итальянском квартале» - это новый роскошный, элитный жилой комплекс Римский квартал. Вы увидите домик Чехова , который трижды бывал в Италии и полюбил ее всем сердцем, полюбуетесь зданием Новой Оперы в саду Эрмитаж, и впечатляющим шедевром Казакова и Бове - роскошным зданием Ново-Екатерининской больницы.
Особую достоверность и чарующую атмосферу нашему вдохновляющему путешествию придадут «музыкальные паузы», во время которых вы услышите выдающиеся классические шедевры в исполнении Робертино Лоретти, Пласидо Доминго, Энрико Карузо, а также хиты популярной музыки в исполнении любимых «итальянцев».В ходе увлекательного путешествия вы узнаете:
- какие здания Москвы являются самыми древними
- почему башни московского Кремля, построенного итальянцами, не имеют аналогов в Италии
- как превратить русский храм в итальянское палаццо,
- кого из итальянских архитекторов в Москве держали силой,
- сколько колонн украшает здание Старого Гостиного двора,
- какие детали итальянской архитектуры стали привычными украшениями московских зданий
- какое «непременное условие» путешествия в Италию упоминалось в старинных путеводителях
- кем был великий русский архитектор Осип Бове по национальностиОсобенной «итальянской» изюминкой нашего путешествия станет эксклюзивная экскурсия в особняк Тарасова на Спиридоновке (сегодня - институт Африки РАН). Это необыкновенное здание - почти точная копия итальянского палаццо Тьене, возведенного в Виченце (Италия) великим архитектором Андреа Палладио в 1553 году. Особняк Тарасова построил последователь палладианства, архитектор Жолтовский в 1912 году, а основной девиз строительства его заказчик промышленник Тарасов сформулировал так: «Главное - роскошь!»
Этот роскошный особняк многие видели снаружи и лишь немногие побывали внутри. Проходя по залам роскошного палаццо, вы услышите захватывающую историю владельцев особняка Тарасовых, увлекательную, как исторический роман. Узнаете о судьбе потомков этого влиятельного армянского рода, среди которых - знаменитый французский писатель Анри Труайя, богатейший нефтепромышленник и меценат Николай Лазаревич Тарасов и наш современник, первый «советский» миллионер Артем Тарасов. Самое впечатляющее украшение особняка - уникальные росписи по сырой штукатурке на темы греческой мифологии. Фрески выполнены знаменитыми театральными художниками Лансере и Нивинским. По периметру потолков пущены богатые фризы с росписями в технике гризайль, создающие эффект объемных барельефов, здесь же расположены сотни мельчайших картин учеников Строгановского училища, сюжеты которых не повторяются. Фрески палаццо Тарасова можно рассматривать часами…
Итальянская кухня считается одной из вкуснейших в мире! Невозможно представить наш, русский стол, без итальянской пасты и пиццы, вкуснейших итальянских сыров и роскошного вина! Именно поэтому наше итальянское путешествие завершится традиционным обедом в атмосферном итальянском ресторане , где вы отведаете национальные блюда Италии - тосканский традиционный суп "каччукко", спагетти "Помадори" со спелыми томатами и легендарный ликер "лимончелло".
Необыкновенное атмосферное "итальянское" путешествие, которое вы совершите, не покидая пределов Москвы!

Продолжительность экскурсии: ~ 4 часа (ориентировочно).
Стоимость программы:

взрослый - 1590 руб.

ребенок - 1590 руб.

C бор в 10:15, м. Новослободская (встреча с гидом у входа в Макдональдс), экскурсовод с табличкой "название тура ". О тправление в 10:30.
Окончание программы на ул. Спиридоновка.

В стоимость тура включено:

Дополнительно оплачивается:

итальянский обед 1200 руб.

Информация на сайте не является публичной офертой и носит информативный характер: для уточнения обратитесь, пожалуйста, к менеджерам.

Время в пути и продолжительность экскурсии указано ориентировочное.

На всех экскурсиях необходимо иметь с собой паспорт, на детей - свидетельство о рождении.

Иностранные граждане должны иметь при себе миграционную карту.

Другие важные условия бронирования экскурсий.

Даже у знающих людей этот дом вызывает культурный шок: внешне, особенно со стороны улицы Спиридоновки, он очень, даже слишком, похож на палаццо Тьене в Виченце (Италия) архитектора Андреа Палладио. Практически все архитектурные формы заимствованы у итальянского оригинала. Поначалу кажется, что это полная копия, в духе тех копий XIX века, в которых присвоение прошедшей эпохи шло через ее буквальное воспроизведение (храм Тезея в Афинах, репродуцированный в Вене, дворец Питти во Флоренции, повторенный в Мюнхене, то же палаццо Тьене, воспроизведенное в Ньюгейтской тюрьме в Лондоне). Но внимательный осмотр уличного фасада показывает, что перед нами не копия, а сложнейшая стилизация, направленная на постижение и даже, возможно, на трансляцию самого духа архитектуры Палладио, а не на археологическо-обмерное воспроизведение фасадов.

Известно, что архитектор Жолтовский в доме Тарасовых изменил пропорциональные отношения верхнего и нижнего этажей. Об этом рассказывает (вероятно, со слов самого архитектора) Г. Д. Ощепков в прижизненной книге 1955 года о Жолтовском: «Общую композицию этого дома мастер задумал выполнить в полном соответствии с палаццо Тьене, выстроенным Палладио в Виченце, но совершенно изменив при этом его пропорции. Об отношениях так называемого «золотого сечения» он знал в то время еще очень мало. Зато он помнил, что при изучении Дворца дожей в Венеции ему очень понравилось пропорциональное соотношение его верхней и нижней частей. По произведенному тогда в натуре промеру И. В. Жолтовский установил, что нижняя часть этого дворца на 1/13 больше по высоте, чем его верхняя часть. Палаццо Тьене, наоборот, имеет небольшую нижнюю и большую верхнюю часть. Для вновь проектируемого дома Тарасова зодчий принял пропорциональные отношения венецианского Дворца дожей. Аналогичные изменения пропорциональных соотношений он внес и в остальные элементы здания. Таким образом, хотя выстроенное Жолтовским сооружение своим внешним обликом и напоминает палаццо Тьене, оно имеет совершенно другие пропорции. Благодаря этому оно представляет собой не механическую копию, а творчески переосмысленное произведение».

Заказчиком дома-палаццо был Григорий Григорьевич Тарасов, богатейший купец, совладелец крупнейшего торгового предприятия «Тарасов и сыновья», преобразованного в «Братья Тарасовы». О Тарасове мало что известно, он принадлежал к третьему поколению Тарасовых и начал строить дом на Спиридоновке в 1909 году, а скончался в 1911-м. Достраивали дом (окончен вчерне в 1912 году) уже сыновья Г. Г. Тарасова, которые пожить в нем не успели – из-за революции. В Москве начала века больше был известен Николай Лазаревич Тарасов, денди и покровитель Художественного театра.

Мы не знаем, как он объяснял заказчику значимость выбранного образца, уговаривал ли он его или ему было достаточно указать на признанное великолепие вичентинских палаццо Палладио. Как бы то ни было, но Жолтовский избрал впервые конкретный образец, хотя при этом он придерживается этого образца только в одном, уличном фасаде, да и то – заменив пропорции. Получается, что для Жолтовского в Палладио скрыт источник архитектурной красоты, не безусловной, но высшей.

Палладио для Жолтовского – новая античность. В этой несколько даже экзальтированной убежденности была необычайная сила, которая и позволяла архитектору убедить своих заказчиков соорудить среди стилистически чуждой его экспериментам Москвы неопалладианское здание, а в будущем – продолжить служение духу Палладио и в сложнейшие советские годы, когда убеждать надо было партийно-хозяйственных большевистских руководителей, а не тянущихся к культуре купцов, с удовольствием позволявших зодчему написать на главном фасаде горделивую надпись по-латыни «GABRIELS TARASSOF FECIT» (Гавриил Тарасов сделал).

В этих залах разного размера, на этих лестницах, странновато затерянных среди переходов, кажется, что попал в Италию, может даже и в Виченцу, но непонятно, в какое палаццо, скорее – в некую неконкретную мысль о палаццо, о жизни среди прекрасной архитектуры, перенесенной, воссозданной, переосмысленной как в результате художественного наития, так и в результате ученой работы с самими итальянскими памятниками и их обмерами.

В настоящее время в доме располагается Институт Африки РАН. Попасть внутрь (если очень повезет!) можно раз в год на День культурного наследия Москвы по предварительной записи.

Адрес: улица Спиридоновка, 30/1.
Ближайшее метро: "Баррикадная", "Краснопресненская", "Маяковская".

Общий вид дома Тарасова с угла

Даже у знающих людей этот дом вызывает культурный шок: он внешне, особенно со стороны улицы Спиридоновки, очень, даже слишком похож на палаццо Тьене в Виченце, построенное по проекту Андреа Палладио. Поначалу кажется, что это полная копия, в духе тех копий XIX века, в которых присвоение прошедшей эпохи шло через ее буквальное воспроизведение (храм Тезея в Афинах, репродуцированный в Вене, дворец Питти во Флоренции, повторенный в Мюнхене, то же палаццо Тьене, воспроизведенное в Ньюгейтской тюрьме в Лондоне). Но внимательный осмотр уличного фасада показывает, что перед нами не копия, а сложнейшая стилизация, направленная на постижение и даже, возможно, на трансляцию самого духа архитектуры Палладио, а не на археологическо-обмерное воспроизведение фасадов. А боковой фасад, выходящий на Большой Патриарший переулок, вообще является фантазией по мотивам палаццо Тьене: его композиция по сравнению с уличным фасадом развернута, она как будто даже прихотлива и включает не вполне объяснимый с точки зрения палладианской архитектуры застекленный пилястровый портик над арочным входом во двор.

План особняка по первому этажу

Известно, что Жолтовский в доме Тарасовых изменил пропорциональные отношения верхнего и нижнего этажей. Об этом рассказывает (вероятно, со слов самого архитектора) Г. Д. Ощепков в прижизненной книге 1955 года о Жолтовском: «Общую композицию этого дома мастер задумал выполнить в полном соответствии с палаццо Тьене, выстроенным Палладио в Виченце, но совершенно изменив при этом его пропорции. Об отношениях так называемого «золотого сечения» он знал в то время еще очень мало. Зато он помнил, что при изучении Дворца дожей в Венеции ему очень понравилось пропорциональное соотношение его верхней и нижней частей. По произведенному тогда в натуре промеру И. В. Жолтовский установил, что нижняя часть этого дворца на 1/13 больше по высоте, чем его верхняя часть. Палаццо Тьене, наоборот, имеет небольшую нижнюю и большую верхнюю часть. Для вновь проектируемого дома Тарасова зодчий принял пропорциональные отношения венецианского Дворца дожей. Аналогичные изменения пропорциональных соотношений он внес и в остальные элементы здания. Таким образом, хотя выстроенное Жолтовским сооружение своим внешним обликом и напоминает палаццо Тьене, оно имеет совершенно другие пропорции. Благодаря этому оно представляет собой не механическую копию, а творчески переосмысленное произведение».

Фасад палаццо Тьене в Виченце

Чертеж части фасада палаццо Тьене из книги Палладио

Боковой фасад дома Тарасова

Эти рассуждения автора книги и зодчего в 1955 году важны для нас прежде всего потому, что они раскрывают ту вольность, с которой Жолтовский обращался с Палладио: он и копировал его, и, одновременно, менял пропорции, и, как увидим ниже, менял композицию – в сторону усложнения «истории» новостроящегося здания.

План палаццо Тьене из книги Палладио

Итак, дом Тарасова был построен по проекту Ивана Владиславовича Жолтовского (1867–1959), выпускника Императорской Академии художеств, приехавшего в Москву и уже выполнившего в старой столице и окружающих ее усадьбах несколько крупных заказов. Среди его построек начала века наиболее значительной был дом Скакового общества (1903–1906), в котором идеи палладианства были высказаны уже очень отчетливо. В 1909 году Жолтовский стал действительным членом Академии художеств, то есть к моменту начала строительства дома на Спиридоновке он был уже вполне признанным сорокалетним мастером.

Фрагмент дворового фасада палаццо Тьене из книги Палладио

Заказчиком дома-палаццо был Григорий Григорьевич Тарасов, богатейший купец, совладелец крупнейшего торгового предприятия «Тарасов и сыновья», преобразованного в «Братья Тарасовы». Семья Тарасовых происходила из Армавира, где разбогател Торос (откуда и фамилия), то ли черкес, то ли армянин. Из этого рода происходит известный французский писатель Анри Труайя, написавший о своих предках; об этой же семье в книге «Москва купеческая» довольно много пишет и Павел Бурышкин. Уже с обрусевшей фамилией Тарасовы быстро поднимались наверх, стали жить в Екатеринодаре и, наконец, в самом начале XX века переехали в Москву. О Григории Григорьевиче Тарасове (по другим данным этого Тарасова звали Гавриил Асланович, но это, видимо, «внутрисемейное» отчество) мало что известно, он принадлежал к третьему поколению Тарасовых и начал строить дом на Спиридоновке в 1909 году, а скончался в 1911-м. Достраивали дом (окончен вчерне в 1912 году) уже сыновья Г. Г. Тарасова, которые пожить в нем не успели – из-за революции. В Москве начала века больше был известен Николай Лазаревич Тарасов, денди и покровитель Художественного театра.

Двор палаццо Тьене

Все эти отрывочные сведения никак не объясняют архитектуру дома на Спиридоновке. Мы знаем, что до него, в первом десятилетии XX века, Жолтовский уже предлагал палладианский путь неоклассицизма в доме Скакового общества: портик там прямо обращен к стилю Палладио, а полуротонда на боковом фасаде сделана с оглядкой на палладианство XVIII века. В усадьбе «Липовка» (Липки-Алексеевское, 1907–190) Жолтовский обратился к теме венецианских вилл на Терраферме, сооруженных Палладио. Так что к 1909 году московский архитектор довольно ясно заявил о своих пристрастиях, обозначив тем самым собственную, палладианскую линию внутри русского неоклассицизма начала XX века, в котором были еще и обобщенный неоренессанс (не палладианский), и неоампир, и некий абстрактный, как будто дистиллированный классицизм.

Разрез палаццо Тьене через двор

И все же в 1909 году Жолтовский начал все заново. Мы не знаем, как он объяснял заказчику значимость выбранного образца, уговаривал ли он его или ему было достаточно указать на признанное великолепие вичентинских палаццо Палладио. Как бы то ни было, но Жолтовский избрал впервые конкретный образец, хотя при этом он придерживается этого образца только в одном, уличном фасаде, да и то – заменив пропорции. Почему среди множества палладианских образов было выбрано палаццо Тьене (1542–1553), сказать трудно. Среди десятка дворцов Виченцы, сооруженных Палладио, палаццо Тьене – наименее палладианское по стилю здание. По мнению большинства исследователей творчества Палладио, оно было связано с кратковременным влиянием на творчество этого архитектора идей Джулио Романо, римского архитектора, много строившего в Мантуе. Палладио посетил Мантую в 1541 году и восхитился архитектурой герцогских дворцов, созданных Романо, а сам Джулио Романо был несколько месяцев в Виченце в качестве консультанта в 1542 году. Фасад палаццо Тьене сравнивают с проектом фасада дома в Риме, набросанным Джулио Романо. Кроме того, двухъярусные аркады внутреннего двора палаццо Тьене тоже ближе к ренессансному Риму, чем к обычным палладианским дворцам Виченцы и, тем более, виллам, которые этих дворов не имеют.

Вид корпуса над входом дома Тарасова со стороны двора

Мы не знаем – почему именно палаццо Тьене было положено в основу дома Тарасова. Но как бы то ни было, ясно, что Жолтовский продолжил в этом доме тему Палладио на новом уровне: он стал творить на основе работ знаменитого мастера позднего Ренессанса, не копируя их и не смешивая их формы в новую рецептуру, а начиная «от них» и далее продолжая тему, форму, смысл. Получается, что для Жолтовского в Палладио скрыт источник архитектурной красоты, не безусловной, но высшей. Эта красота по каким-то причинам, по людской небрежности была забыта, не была продолжена. Оставленные (и даже отставленные) после смерти вичентинского мастера красота форм, красота метода, убедительность и деликатность учено-художественного внимания к античности, – все это следовало возобновить. В таком отношении к гениальной фигуре прошлого есть много от религиозного чувствования: как семь отроков Эфесских, по преданию, заснули в пещере в период гонений на христиан и спали до того момента, пока христианство не просияло, так и Жолтовский видит, как зодчество заснуло на несколько веков, а он, московский архитектор, сейчас, в 1909 году, «подберет» его формы, поймет его красоту, продолжит развитие классической архитектуры, а тем самым «разбудит» если не самого Палладио, то его дух, его энергию.

Дом Тарасова. Арки, ведущие на задний двор

Вид тех же арок со стороны заднего двора

Жолтовский, таким образом, устраивает новый ренессанс, обращается к забытым истокам – для извлечения архитектурной Истины. Он, судя по всему, рассматривает Палладио как точку, область, сферу – к которой нужно вернуться за вдохновением. В этом возвращении к истокам Жолтовский не был одинок: и Фомин, и Щуко, и Белогруд обращались к формам прошлого для обновления неоклассического архитектурного языка. Но ни один из названных архитекторов не имел единственного источника форм, идей, архитектурной веры. Жолтовский же, вероятно, не понимал идей абстрактного, абсолютного классицизма, а видел свой путь в очищении одного оставленного животворного источника – Палладио. Палладио для Жолтовского – новая античность. В этой несколько даже экзальтированной убежденности была необычайная сила, которая и позволяла архитектору убедить своих заказчиков соорудить среди стилистически чуждой его экспериментам Москвы неопалладианское здание, а в будущем – продолжить служение духу Палладио и в сложнейшие советские годы, когда убеждать надо было партийно-хозяйственных большевистских руководителей, а не тянущихся к культуре купцов, с удовольствием позволявших зодчему написать на главном фасаде горделивую надпись по-латыни «GABRIELS TARASSOF FECIT» (Гавриил Тарасов сделал).

Своды арочного входа дома Тарасова

Большой зал первого этажа

Палаццо Тарасова в Москве представляет собой результат свободного размышления на тему палаццо Тьене, а также предлагает некую реконструкцию того, как могло бы выглядеть это палаццо – если бы оно было достроено. На главном фасаде, обращенном в сторону Спиридоновки, Жолтовский «достраивает» количество осей до проектного (этот фасад у Палладио не был окончен, у него отсутствует левая часть), а на боковом фасаде он смело реконструирует некий фасад «в духе Палладио», узнаваемый, но, видимо, даже подчеркнуто стилизованный. При этом не следует забывать об измененных Жолтовским пропорциональных отношениях верха и низа здания, причем измененных как будто «для пробы» и в соответствии с неким странным образцом: не с другим зданием Палладио, а с позднеготическим Дворцом дожей. Очень интересна та романтическая реконструкция истории, которую архитектор осуществил во внутреннем дворе дома Тарасова: он не стал воссоздавать двухъярусные аркады палаццо Тьене, а создал совершенно новую несимметричную композицию прямоугольного двора, в которой как будто воспроизвел ситуацию двора итальянского палаццо вообще, не римского, не вичентинского, не генуэзского, а итальянского: с видимо разновременными корпусами, как будто сохранившими отделку разных архитекторов, с входным блоком, открытым в сторону двора и образующим трехчастный вестибюль с легкими сводами на ионических колоннах, а также с рустованной аркой в сторону заднего двора, сквозь которую видна еще одна арка.

Игра с пилястрами на одной из лестниц

Колонны прихожей

В интерьерах дома Тарасова тоже нет возможности говорить о копийности: планировка только очень отдаленно напоминает палаццо Тьене, скорее это Палладио вообще. Узнаются отдельные «узлы» лестниц, своды, камины, группы колонн, рисунок кессонов деревянных потолков, четверти пилястр в углах, камины. Созданные постоянным сотрудником Жолтовского художником И. И. Нивинским росписи сводов и потолков, а также живописный фриз большого зала, написанный Е. Е. Лансере, помогают этому «узнаванию» ренессансной Италии, вводят посетителя в круг образов Возрождения. В этих залах разного размера, на этих лестницах, странновато затерянных среди переходов, кажется, что попал в Италию, может даже и в Виченцу, но непонятно, в какое палаццо, скорее – в некую неконкретную мысль о палаццо, о жизни среди прекрасной архитектуры, перенесенной, воссозданной, переосмысленной как в результате художественного наития, так и в результате ученой работы с самими итальянскими памятниками и их обмерами. Но главное, о чем помнит зритель, бродящий по коридорам нынешнего Института Африки, размещенного в доме Тарасова, это указанный Жолтовским вектор мыслей и чувств: прочь от обыденной Москвы, к истокам в Виченце, к мыслям и формам Палладио. В этом доме на Спиридоновке высказано столько мыслей и передано столько эмоций по поводу возрождения архитектуры Палладио, что они складываются в один явственно слышимый призыв: «назад к Палладио»!

Камин и свод одной из комнат первого этажа

«Этот помпезный, мраморный палаццо, выстроенный несколько лет назад, будто перенесся на тихую, чинную улочку прямиком из Венеции, разом потеснив и затенив вековые дворянские особняки с облупленными колоннами и одинаковыми треугольными крышами. Вот и сейчас, в предполуночный час, соседние строения тонули во тьме, а красавец-дом весь сиял и переливался, похожий на сказочный ледяной дворец: роскошный фронтон по самоновейшей американской моде подсвечивался электрическими огнями». Так в романе «Статский советник» Б. Акунин описывает особняк банкира Литвинова.

Похоже или нет, судите сами. В романе дом расположен на Трехсвятской улице, а поскольку такой улицы в Москве никогда не было, то почему бы и не здесь ему располагаться? А самое главное, у дома действительно имеется двойник, и не где-нибудь, а в Италии. Сравните эти две постройки – и если сумеете, найдите хоть пару отличий. Строился дом как частная резиденция купца первой гильдии Гавриила Аслановича Тарасова из Екатеринодара. Изначально фамилия звучала как Торосян, но позже, с появлением богатства, «русифицировалась». Основателем династии считается Аслан Тарасов, разбогатевший на торговле ватой, а позже занимавшийся зерном и нефтью. Его сыновья основали «Мануфактуру братьев Тарасовых» и перебрались в Москву.

Гавриил Асланович, желая иметь жилище не менее впечатляющее, чем у соседей по Спиридоновке, Морозова и Рябушинского, заказал проект академику Ивану Жолтовскому. Тот, будучи поклонником итальянского архитектора Андреа Палладио, взял за основу палаццо Тьене – дворец, построенный великим зодчим в середине XVI века. Правда, российский архитектор слегка изменил пропорции здания – у Палладио верхняя половина больше нижней, Жолтовский сделал наоборот. В соответствии с традициями средиземноморской архитектуры у дома есть заросший зеленью внутренний двор, а на крыше – терраса с балюстрадой и верандой. По ней раньше можно было перейти из одной части дома в другую, но российский климат подобных вольностей не прощает, так что, когда крыша потекла, террасы пришлось сделать крытыми (в советское время они превратились в конторские помещения).

В техническом отношении здание было весьма современным: рядом с черной лестницей имелся грузовой лифт, в подвале размещались нагревательные котлы, подававшие пар в радиаторы отопления, а горячую воду – в машины собственной прачечной. Жолтовский постарался сделать безупречную стилизацию под Ренессанс: от инкрустированных яшмой и гранитом дверных порталов до внутреннего дворика с террасами и небольшим фонтаном в виде каменной чаши с тремя морскими коньками. Образ дворца эпохи Возрождения создавали анфилады залов с огромными фресками на кессонированных потолках, люстры, изготовленные по специальным эскизам, антикварная мебель и светильники. Для росписи потолков (там разместились копии работ Пинтуриккьо, Тинторетто, Тициана и Джулио Романо) были приглашены Игнатий Нивинский, Евгений Лансере и Викентий Трофимов.

Но как ни старались строители и художники, отпраздновать новоселье заказчику не довелось: он умер до окончания работ в 1911 году. На фасаде особняка, обращенном на Спиридоновку, осталась гордая надпись на латыни GABRIELUS TARASSOF FECIT ANNO DOMINI, то есть «Гавриил Тарасов построил в год нашей эры», но дату так никто никогда и не проставил. Не довелось пожить в этом доме и сыновьям Гавриила Аслановича – Георгию и Саркису. Желая уменьшить сумму налога на наследство, наследники попытались занизить стоимость дома, но эти цифры были опротестованы, и начавшаяся судебная тяжба затянулась на несколько лет – до самой революции, одним махом снявшей все имущественные вопросы семьи Тарасовых.

После переезда советского правительства из Петрограда в Москву здесь работал Наркомат по иностранным делам, потом администрация американской помощи (АРА) и Верховный суд СССР, Комитет по физической культуре и спорту, посольства Польши и Германии, а с 1979 года здание занимает Институт Африки. Из первоначальной обстановки дома до наших дней не дошло ничего, но потолочные фрески хорошо сохранились. Как ни удивительно, в бурях и войнах минувшего века род Тарасовых тоже сумел уцелеть. Представитель другой ветви этого семейства, Аслан Александрович, после революции вывез семью из Москвы и через Константинополь добрался до Парижа. Там вырос его сын Леон, ставший французским писателем. Удостоенный Гонкуровской премии, избранный в члены Французской академии, он вошел в мировую культуру под именем Анри Труайя.

Оставшиеся в России потомки Гавриила Тарасова не только не пропали, но и сумели сохранить фамильную «коммерческую жилку». В годы перестройки, едва в СССР открылась возможность заниматься частным предпринимательством, один из первых кооперативов зарегистрировал Артем Михайлович Тарасов. Не прошло и двух лет, как телепрограмма «Взгляд» представила его стране в качестве первого легального миллионера.